Из-за наркозависимости человек деградирует
Никита Лушников, как он говорит сам, за десять лет тяжелейшей формы наркозависимости, просто деградировал. Сегодня он – Председатель правления Национального Антинаркотического Союза и приехал в ООН поделиться российским опытом борьбы с наркоманией. Речь идет о так называемой программе Drug Free, что значит «Без наркотиков», сообщает пресс-служба ООН. Никита противопоставляет ее заместительной терапии, которая предусматривает прием наркотического вещества метадона – в таблетках и под контролем медработника. Она признана на международном уровне, правда, основная цель заместительной терапии – уберечь наркозависимых от ВИЧ и в то же время помочь им, если и не отказаться от наркотиков совсем, но вернуться в общество и вести нормальный образ жизни. Никита Лушников участвовал во встрече высокого уровня, посвященной роли спорта в борьбе с преступностью. В интервью Елене Вапничной он рассказал о себе и своей работе.
НЛ: Я сам являюсь выпускником реабилитационных программ, и, к сожалению, в своей жизни я около 10 лет употреблял наркотики, неосознанно попав туда, как и многие на сегодняшний день, и 15 лет не употребляю. Поэтому с этой проблемой я связан уже 25 лет. И если бы в нашей стране, в России, была метадоновая программа, я просто-напросто не сидел бы здесь с Вами за этим столом. Поэтому я сам – ярый сторонник и представитель сообщества «Drug Free» и считаю, что если оно работает и помогает тысячам и тысячам людей – нашим согражданам – то зачем нам что-то менять? Наоборот, мы можем показать и поделиться этим опытом с теми странами, которые уже используют и заместительную терапию, но им также необходимо и сообщество «Drug Free», потому что, по уставу метадоновых программ, они созданы для того, чтобы помогать зависимому человеку стать независимым. К сожалению, на примере близлежащих стран – таких, как Россия, Белоруссия – мы видим, что человек, попадающий на программу заместительной терапии, остаётся там практически пожизненно. Поэтому мы предлагаем именно дополнить – не изменить, не убрать, не отложить – а дополнить программу заместительной терапии на ее последнем, завершающем этапе сообществом «Drug Free», чтобы человеку, пройдя заместительную терапию, было, куда выйти, чтобы у него были те, кто бы его поддержал в его состоянии ремиссии.
ЕВ: А что значит «Drug Free»? Объясним для наших слушателей, что это значит «без наркотиков», «свободный от наркотиков».
НЛ: «Drug Free» – это программа, где нет никаких медицинских наркосодержащих препаратов, которая позволяет человеку снимать абстиненцию, снимать зависимость, употребляя [её] под наблюдением медицинских сотрудников. «Drug Free» – это программа, как раз свободная от наркотиков, которая ничего не замещает, когда человек полностью оставляет всякого рода зависимость и становится абсолютно свободным – на моём примере, на примере тысяч ребят, которые проходят наши программы. Поэтому мы предлагаем больше не спорить, какие программы лучше, какие хуже, не устраивать эти дискуссии, которые несколько лет назад были везде и всюду, а сказать: давайте взаимодействовать. У нас есть хороших опыт, примите его. Мы не претендуем на то, чтобы убрать заместительные терапии в тех странах, где они есть, потому что это право только тех стран, которые их выбирают. Но мы можем их дополнить, используя наш положительный опыт.
ЕВ: А Вам как удалось покончить с наркотиками?
НЛ: Знаете, будет честно сказать, что, в первую очередь, с Божьей помощью. А во вторую, уже благодаря программам и направлениям в реабилитации, где я был. Я попал в реабилитационный центр в 2004 году уже от безысходности. У меня был, наверно, выбор: или тюрьма, или реабилитация. И, конечно, всё-таки оставаясь еще живым человеком, более или менее думающим, хотя полностью деградировавшим, я отдал предпочтение реабилитации. И то сообщество, в которое я попал – оно помогло мне и поселило надежду на то, что действительно после 10 лет употребления что-то возможно изменить. И, конечно, профессиональное сопровождение и правильный подход дали результат.
ЕВ: А насколько масштабны эти программы в России?
НЛ: Достаточно масштабны. Единственное, я не могу сказать, что они поставлены профессионально, потому что реабилитационное сообщество в России еще не подшефно ни одному из профильных ведомств. Это большая проблема, и мы с ней стараемся бороться и помогать нашему государству на примере Национального антинаркотического союза. Это площадка, которая собирает центры, готовые работать открыто. Но центров очень много, работают по-разному: кто-то плохо, кто-то хорошо. Нельзя сейчас сказать, насколько масштабна эта деятельность, насколько она результативна. Могу сказать только о нашей площадке. За 10 лет через нее прошло более 14,5 тысяч человек. Около 4 тысяч из них находятся в состоянии ремиссии, насколько это возможно прослеживать. Нас очень хорошо приняло венское Управление по наркопреступности ООН в лице Юрия Викторовича Федотова. Он нас сильно поддержал, и сейчас мы уже под его руководством берем вектор на страны Средней Азии, где действительно идет эпидемия наркотизации. В одном Афганистане – маленькой стране – уже констатируется до 10 млн. наркозависимых. И мы, конечно, с нашим опытом хотим приезжать туда, создавать там большие терапевтические, спортивные площадки, марафоны, мероприятия, пропагандируя тем самым здоровый образ жизни среди жителей той страны, куда мы приедем. Я на 100 процентов уверен, что в спорте, в творчестве, в борьбе с наркоманией нет ни наций, ни языка. Мы все объединяемся против одной проблемы, и это очень сильно сплачивает, даёт возможность убирать различные барьеры и границы.
ЕВ: Я правильно понимаю, что Ваш подход к проблеме наркомании – это всё-таки не криминализовать её – в России, преимущественно, наверное, такое отношение – а подходить к ней как к медицинской и социальной проблеме?
НЛ: Повторюсь: так как я сам проходил через эту проблему, я знаю, что невозможно заставить человека бросить наркотики, невозможно. Много раз меня родители пытались заставить, они закрывали меня в тюрьмы, сажали в психиатрические больницы. Единственное, что у них получалось, – это изолировать меня на какое-то время. Как только двери открывались, я вылетал оттуда пробкой. У меня была одна мысль – наверстать упущенное, всё. Когда, наверно, пришло моё время, и пришла такая проблема, когда я уже понял, что всё, и только когда я захотел – сразу получился результат. Наша задача – мотивировать молодёжь своим примером.
ЕВ: Последний вопрос. Что бы Вы сказали тем молодым людям, которые либо уже начали принимать наркотики, либо не против попробовать.
НЛ: Очень хороший вопрос. Вы знаете, тем, кто не против попробовать, я скажу одно. Каждый человек должен осознанно понимать: если ты пробуешь вещество, которое изменяет твоё состояние, ты должен понимать – ты уже никогда не будешь прежним. Это вещество настолько сильно поражает сейчас твой мозг – ещё в 2004 году был опиум, а сейчас это «синтетика», и состав ее намного хуже, и она разрушает намного сильнее – и раз попробовав «синтетику», ты уже никогда не будешь прежним. Ты становишься зависимым от того вещества, которое ты впускаешь в свою жизнь. И будь готов потерять все, что у тебя есть, абсолютно все: начиная от родных и близких и заканчивая всеми материальными ценностями, которые были до этого. Ну а тем, кто, к сожалению, уже столкнулся с этой проблемой, я скажу: пока человек жив, у него есть шанс, 100 процентов. У меня была огромная, тяжелейшая форма зависимости, меня лечили много раз. У меня мама – доктор, папа – спортсмен, хорошая семья, но ничего у них не получилось, пока я сам не попробовал и не дал возможность просто мне помочь. И я один раз в жизни протянул руку к помощи, я не был заложником этой помощи, а протянул [руку] сам. И как только я её протянул, у меня всё изменилось. Поэтому какая бы у вас тяжёлая форма ни была – просто верьте и протягивайте руку. Вы обязательно поймёте, что, когда человек не один, то он способен на всё в этой жизни.
