«Наверное, сам Гитлер был бы в шоке, если бы узнал, что русские воюют против украинцев»
Несмотря на солидный возраст у 105-летнего жителя Житомира Ивана Якимчука великолепный слух, ясный ум и прекрасная память. Потомственный дворянин в малейших подробностях(!) помнит свои встречи с императором Николаем II, а также с Троцким, Буденным, Ворошиловым, Молотовым, Калининым и Кагановичем. Правда, мужчина признается, что в последнее время зрение стало подводить: телевизор он смотрит, а вот прессу вслух читает ему дочь или внуки. Живет долгожитель с единственной дочерью Людмилой и ее семьей. На просьбу поделиться «чудодейственной» диетой юбиляра, женщина только улыбается.
— Папа обожает кушать все острое, блюда обязательно обильно посыпает перцем и вдобавок поливает уксусом, — объясняет дочь юбиляра 60-летняя Людмила Ивановна. – Ни дня не может обойтись без сала. Доктор сердиться на него, говорит, что нигде не видел такой странной диеты для долгожителя. В столь солидном возрасте, мол, категорически противопоказано употреблять много жирного и острого. Запрещает отцу питаться тем, без чего он фактически не мыслит своего меню. Когда я, по наставлению врача, убираю со стола солянку, перечницу, уксус, не покупаю сало, папа обедает неохотно, резко начинает хандрить. Я вижу результат все этого и категорически не согласна с медиками. Считаю, что каждый человек должен питаться не «как положено», а так, как ему подсказывает организм.
— Если утром не съем кусок хорошенько поперченного сала, для меня испорчен весь день, — признается 105-летний Иван Якимчук. – А так себя чувствую 80-летним юношей! Хочется порхать, все знать, везде принимать участие. Сил еще много. Конечно же, своим здоровьем, состоянием души, обязан дочери, которая буквально меня лелеет.
У Ивана Никифоровича кроме дочери есть внук и внучка, три правнука. Мужчина живет в частном сектора Житомира, любит наслаждаться природой в собственном саду. В последнее время юбиляр все больше сидит у телевизора и внимательно следит за новостями.
— Что вы думаете о сегодняшней ситуации в стране? – интересуюсь у долгожителя.
— Я уже стар, поэтому имею право считать себя мудрым, — резюмирует Иван Якимчук. — Война – огромное горе для всех. То, что происходит сегодня, вызывает сожаление, удивление, разочарование. Россия хочет нас побороть. Наверное, сам Гитлер был в шоке, если бы узнал, что русские воюют против украинцев. Раньше мы всегда сидели в одних окопах, считались братьями. Мне очень страшно и горько узнавать о потерях с одной и с другой стороны. Но простые люди в этом не виноваты. Думаю, что обычные граждане России не хотят воевать с Украиной, их заставляют, внушают, покупают. Не знаю, что еще делают, только они убивают не по собственной воле. Не нужно их за это проклинать, а понять, надоумить, остановить. Сделать это мирным путем. Не стоит рассчитывать на поддержку извне. Европа и Америка как будто бы на нашей стороне и вместе с тем мы пока не ощутили от них реальной помощи.
Напомним, что родился 105-летний юбиляр в январе 1910 года в селе Сербы Емильчинского района Житомирской области в семье богатого дворянина. Его отец служил полковником царской армии и получал приличное жалованье, поэтому состояние семьи позволяло матери не работать. В его огромном кирпичном доме в селе Соколов сегодня находится средняя школа. Следует сказать, что среди прямых родственников долгожителя — известнейшие в ту пору фамилии Мезенцевых и Терещенко.
Когда в 1914 году началась Первая мировая война, отец маленького Ивана Никифор Якимчук отбыл на фронт. Его семья, жена и двое сыновей, отправились в Ковель Волынской области, где царскому полковнику дали квартиру. Спустя год Любовь Корниловна получила известие о том, что в город прибывает эшелон с ранеными, сопровождать которых будет ее муж.
— Мама взяла нас за руки и повела на вокзал, — вспоминает Иван Никифорович. — Военный эшелон уже прибыл, раненых на носилках выносили из поезда. Неожиданно мама крикнула удивленно: «Царь?!» Император Николай II выступал перед бойцами, которые ожидали отправки на фронт. Он просил людей защитить родину, не отдать ее на поругание немецким солдатам. Царь стоял от меня метрах в трех, поэтому я хорошо смог его рассмотреть. Это был очень красивый мужчина средних лет, с маленькой бородкой и усами. Одет был Николай II в военный мундир, на котором красовались ордена и широкая лента через плечо. Царь был не один, а со своей дочерью. Пока император выступал, она раздавала раненым пряники и конфеты. Сладости несли в огромной корзине две монашки. Царская дочка, с виду лет семнадцати, брала горстями лакомства и сыпала их на носилки рядом с раненым. Бойцы знали, что это великая княжна, и благодарили ее, некоторые с огромным интересом рассматривали девушку.
Мать Ивана Якимчука, узнав, что ее муж не приехал, забрала детей и отправилась домой. Полковник увидел родных лишь через год, когда его отправили в город Новоград-Волынский готовить новобранцев к фронту и он взял с собой семью.
— Нам дали просторную квартиру на Бульварной улице, — продолжает Иван Никифорович. — Город мне понравился, он был довольно респектабельным и многолюдным. Я поступил в мужскую гимназию. Женская гимназия была неподалеку. Помню, как наблюдал из-за угла за аккуратными и гордыми девочками, которые после занятий неспешно шли домой.
В 1917 году в город пришли «красные». Начались грабежи и разбойные нападения, дети уже не ходили по улицам без сопровождения взрослых. Спустя год город заняли петлюровцы, которые безжалостно уничтожали местных жителей и жгли город. Помню, в 1918 году в ночь перед Пасхой они устроили «Варфоломеевскую ночь». По городу ходили вооруженные петлюровцы и в упор расстреливали евреев. Где найдут мужчину или женщину еврейской национальности, там и убьют: на улице, в доме, в погребе, в сарае. Самое ужасное, что в последующие несколько дней они запретили хоронить погибших. И только после вмешательства главного врача госпиталя и врача нашей гимназии местные жители смогли, наконец, по-человечески похоронить безвинно убитых.
Через какое-то время город снова заняли «красные». Но местным жителям от этого легче не стало. Было разрешено каждому жителю, даже ребенку, носить оружие. Мирные обыватели стали стрелять друг в друга по малейшему поводу. Помню, был случай, когда ученик в классе навел на учителя револьвер только за то, что тот оставлял его на второй год.
Видимо, такое положение вещей людям надоело, потому что в городе появилась группа добровольцев, называющих себя «соколовцами». Они возобновили порядок и до августа 1918 года не пускали в Новоград-Волынский ни «красных», ни петлюровцев. В 1919 году город заняли немцы, а в 1920-м — польские войска.
К тому времени я уже окончил гимназию. Самое интересное, что занятия в гимназии продолжались при любой власти. Наша семья с 1917 года вынуждена была скрывать свое дворянское происхождение. «Красные» без суда и следствия расстреливали семьи «золотопогонников» и титулованных особ. В городском саду вырыли яму, в ней и хоронили дворян. Я бывал на том месте и был потрясен увиденным: из неглубокой могилы выглядывали руки, ноги и головы окоченевших трупов, едва присыпанных землей.
Понимая, что ожидает нашу семью, горячо любящие друг друга родители вынуждены были разойтись, чтобы сохранить жизнь мне и брату. Через много лет, в 1937 году, родственники отца нашли нас и сообщили, что он расстрелян. Для того чтобы выжить, мои родные тщательно скрывали свое происхождение. Признаюсь, я тоже очень долго не решался открыть семейную тайну детям и внукам.
— При какой власти людям жилось полегче, а когда особенно трудно?
— При царе было неплохо: порядок, спокойствие, работа, — отвечает Иван Никифорович. — Правда, пьяниц развелось очень много. Они валялись в канавах буквально на каждом шагу. Это было… нормальным явлением. В лавках в то время практически все продавалось, а деньги имели настоящую цену. К примеру, в 1915 году за копейку можно было купить кило картофеля или один помидор. Лимон стоил 3 копейки. Килограммовая буханка хлеба продавалась за 7 копеек. Домашняя курица обходилась в 18 копеек, а килограмм свинины или говядины — 20-25 копеек. Фунт (почти полкилограмма. — Авт. ) печенья или конфет стоил рубль. Это было очень дорого, и не каждый мог себе позволить такую роскошь. Поэтому кавалеры покупали дамам именно сладости. Человек, у которого в кармане было 10 рублей, считался настоящим богачом. Я не знаю, сколько получали в то время учителя и врачи, но, помню, жили они лучше всех. Они имели не только самую высокую заработную плату, но и пользовались огромным уважением в обществе. Прохожие даже снимали перед ними шляпу. Да, хорошие были времена…
А вот сталинский период запомнился жуткими репрессиями. Уничтожали офицеров, помещиков и кулаков. Колхозы строились за счет имущества расстрелянных или сосланных на Колыму людей. Чтобы скрыть свое происхождение, нам приходилось часто менять место жительства. Так мы оказались в Житомире.
Как только пришел к власти Хрущев, он тут же освободил из лагерей тысячи людей. При нем народ, наконец, смог легко вздохнуть. О Брежневе можно разное говорить, но при нем было не так плохо. Хотя я никогда не любил советскую власть, но Горбачева, который окончательно ее развалил, не могу вспомнить добрым словом. Считаю, что он бездарно провел свою пресловутую перестройку.
— Кого из советских лидеров, военачальников вам удалось увидеть?
— Троцкого — в 1918 году в Новограде-Волынском. Он выступал с большевицкой речью на местной мебельной фабрике. Потом эту фабрику преобразовали в театр имени Троцкого.
Посчастливилось мне увидеться с самим Буденным. В июне 1920 года Первая конная армия выбила из Новограда-Волынского поляков. Времена были неспокойные, и мама отправила меня с братом к крестной, живущей в селе. По стечению обстоятельств, Буденный для постоя выбрал именно дом тети Груни. Тетя была богатой, они с мужем занимались пчеловодством и имели более трехсот пчелиных ульев!
Буденный пробыл у тети Груни несколько дней. Это был молодой довольно привлекательный мужчина. Очень веселый и задорный. Мне запомнились его огромные, растянутые в разные стороны, похожие на тараканьи, усы. Крестная имела лошадей и красивейшей породы жеребца. Ох и понравился он Буденному! Но тетя и слушать не хотела о том, чтобы его обменять или продать. Хочу отметить, что красноармейцы во главе с Буденным ничего не брали без спросу и вели себя в селе чрезвычайно скромно. Люди, доселе насмотревшиеся на разную власть, были приятно удивлены. Буденный моментально реагировал на жалобы, мог даже избить провинившегося красноармейца. Помню, как однажды боец случайно зацепил винтовкой кипящий самовар и опрокинул его на ноги моему брату. Как Буденный бил этого солдата! Тетя не выдержала и заступилась за красноармейца.
Дважды приходилось видеть Ворошилова. Первый раз в Киеве в 30-х годах на сельскохозяйственной выставке, на которую я пригнал свой трактор. Второй раз в Москве, в театре.
Служил я во флоте на Дальнем Востоке. Как-то попал в караул, ожидались высокие гости. Гляжу, среди высокого морского начальства, ко мне, дежурному, идут Молотов, Калинин и Каганович. Я узнал их по портретам. Мне запомнилось, что Калинин каждые два шага останавливался и зачем-то оглядывался — то через левое плечо, то через правое. Молотов шел уверенно, с высоко поднятой головой. Он и Каганович выступили перед моряками с речью. После их визита был уволен и отправлен на Колыму первый начальник штаба флота. Командующего Тихоокеанским флотом объявили врагом народа. Много тогда полетело голов…
Мобилизовался и вернулся в Житомир, работал начальником автоколонны в Главном управлении авиационного строительства (ГУАС). В моем подчинении было несколько сотен грузовиков, мы строили военные аэродромы. Когда началась война, поспешил в военкомат, но там объяснили, что военному моряку пока нет работы на фронте, зато найдется в тылу врага, который буквально наступал на пятки. Полковник прямо сказал, что предстоит создать подполье, организовать партизан, что вскоре было нами успешно проделано.
— Я пережил не одну войну и знаю, что нет ничего более страшного и нелепого, — говорит, прощаясь, Иван Якимчук. – Нет ничего горче и обиднее терять друзей, которые спасли тебе жизнь в бою. Нет ничего громче и страшнее плача матери, которая потеряла своего ребенка. Нет огромнее боли лишаться родных и близких.
У нашего Президента нелегкая задача – остановить навалу, похожую на монголо-татарское иго, прекратить кровопролитие. Но он справиться, мы верим, соотечественники в этом помогут. Главное, ставить перед всеми нами правильные и ясные задания…
Фото Житомирского горсовета.
Ленина БЫЧКОВСКАЯ
